Рассказ начинается с длинного вступления, на первый взгляд мало связанного с дальнейшим развитием событий. Кому-то может показаться, что затянутое начало - лишнее, что от него можно запросто избавиться, нисколько не повредив повествованию и даже напротив, усилив его динамизм. Те, кто так думают, по-своему правы, и если бы рассказ ограничивался одним только сюжетом, я без малейшего сожаления зачеркнул бы вступительную часть и начал бы с того момента, когда на дороге перед домом Ивана Петровича показалась незнакомая машина. Но коль скоро сюжетом дело не ограничивается, то, потеряв начальные абзацы, мы лишились бы и главной мысли, пронизывающей весь рассказ, и он превратился бы в обыкновенную юмореску, в анекдот.
Что же это за мысль? А вот что: как вы думаете, откуда берутся такие люди, как Иван Петрович, главный герой нашего рассказа? Ведь не падают же они, право, с Луны, в то время как всё наше школьное и университетское образование направлено на формирование совершенно других личностей, совсем иных характеров. Об этом я и хотел поразмышлять, сочиняя рассказ. Главная мысль его заключается в том, что беспорядок, царящий на улицах, порождает беспорядок в жилищах, беспорядок в жилищах порождает беспорядок в головах, а беспорядок в головах приводит к беспорядку на улицах. Этот порочный круг будет существовать до тех пор, пока мы всем обществом не устраним по крайней мере одно из его звеньев.
Исправить беспорядок в головах, пожалуй, труднее всего. Гораздо проще начать с улиц. Мы смеёмся над абсурдными манерами и поведением Ивана Петровича, но в то же время совершенно не обращаем внимания на уродство и убожество наших городских и в особенности - пригородных ландшафтов. Весь отвратительный хлам, загромождающий всё увеличивающиеся территории, все безобразия, совершенно, кажется, не нарочно создаваемые людьми, медленно, но верно уродуют наше эстетическое восприятие мира, деформируют чувство прекрасного, искажают представление о природе и о том, как мы должны относиться к нашей окружающей среде. Ржавчина антиэстетики постепенно проникает всюду, во все наши мысли и дела. Особенно губительно такое воздействие на детей. Целые поколения молодых людей выросли в полной уверенности, что глухие заборы и решётки на окнах домов - это необходимость, что кучка безобразных построек, разбросанных без всякого порядка и симметрии - наилучший способ устройства городских улиц, что всякая чахлая рощица, городской парк или тихий сквер - всего лишь временно неосвоенная (то есть не застроенная) территория, что грязь - неотъемлемый атрибут нашего существования. Сколько бы мы не рассказывали детям о красоте, о величии русской природы, сколько бы не проводили уроков краеведения и патриотизма, нам не удастся привить им уважение к окружающей среде (и друг к другу), пока они ежедневно, ежечасно окружены некрасивыми, убогими проявлениями человеческого быта.
Иван Петрович - вовсе не редкость. И во мне есть что-то от его характера, и во многих других русских людях. И я не хочу сказать, что всё в таком характере плохо. Но то, что есть в нём хорошего, природного: доброта, отзывчивость, бескорыстие, оптимизм - всё это не должно умаляться, приходя в столкновение с реалиями нашей пока ещё не слишком хорошо обустроенной жизни.
Я нарочно спланировал рассказ таким образом, чтобы следовать от одного к другому, от большого к малому, от описания целого пригорода к описанию дома Ивана Петровича, а затем и самого хозяина, создавая логическую последовательность, подчёркивая единство характеристик всех звеньев этого замкнутого круга. Сочинение не претендует на глубокомысленность, но всё-таки в нём имеется единый логический стержень, без которого, как мне кажется, оно было бы гораздо менее интересным.
