Пижма обыкновенная

Пижма обыкновенная (Tanacetum vulgare) цветёт в середине лета. В это время за городом куда ни направишь взгляд, всюду увидишь облитые солнцем крупные жёлтые соцветия, похожие на гроздья. Сколько их! Бывает, идёшь иногда часами по пыльной просёлочной дороге, и пижма стоит вдоль обочин неплотными рядами как почётный караул. Много её в речных долинах, на лугах, вокруг человеческих жилищ, особенно в малых деревнях. Но более всего, мне кажется, любит она селиться на заброшенных железнодорожных путях. Летом на припёке старые шпалы пахнут едва уловимо креозотом, ржавые рельсы – металлом, и ветхие запахи эти, сливаясь с горечью пижмы, создают несравненную, какую-то тревожно-бодрящую ароматическую симфонию. Как я люблю этот запах! Всякий раз неизменно он будит во мне воспоминания школьного детства, когда лето было синонимом слова свобода, а старая, заросшая травой железная дорога представлялась началом далёкого пути в волшебные края. Я давно уже вырос, и взрослая жизнь почти отучила меня от привычки мечтать. Но вдыхая всей грудью горьковатый аромат соцветия пижмы, я мысленно вновь возвращаюсь к себе давнишнему и заново обретаю казалось бы безвозвратно утраченную способность грезить наяву.

Широко распространённая по всему евразийскому континенту и обильно растущая всюду пижма с давних пор привлекала к себе внимание людей. Во времена Античности многие народы Европы, Северной Африки и Ближнего Востока считали, что это растение обладает целебными и магическими свойствами. Археологические находки доказывают, что древние египтяне использовали пижму в числе трав, применявшихся при бальзамировании мёртвых. Видимо, с тех пор за растением закрепилась репутация одного из самых действенных средств, предотвращающих распад и гниение органических тканей. А поскольку всякая порча, как физическая, так и душевная, приписывалась в те времена влиянию злых духов, то пижма стала вдобавок ещё и оберегом от нечистой силы. Считалось, что её аромат отпугивает злобных бесов и демонов, стремящихся помешать переходу усопших в загробный мир.

Эти древние верования сохранялись в европейской культуре необычайно долго. Спустя тысячелетия мёртвых в Европе продолжали погребать вместе с букетами пижмы, а масло растения использовали для бальзамирования трупов. Имеются надёжные свидетельства о том, что первый президент Гарвардского университета Генри Данстер (1609-1659) был похоронен в гробу, плотно набитом пижменными цветами. Когда могилу вскрыли для перезахоронения двести лет спустя оказалось, что цветки сохранили свой цвет и запах, тогда как от тела остался один лишь не поддающийся идентификации скелет¹.

Древние греки, в отличие от египтян, ценили пижму отнюдь не в связи со смертью и погребением. Напротив, согласно одной из греческих легенд, боги Олимпа питались этим растением, чтобы снискать себе вечную жизнь. К сожалению, для человеческих желудков пижма совершенно неудобоварима, поэтому смертных, пытавшихся следовать примеру богов, ждало жестокое разочарование. В малых дозах, однако, растение всё-таки считалось чрезвычайно полезным для здоровья и долголетия.

Та же тема прослеживается в другой древнегреческой традиции, где пижма посвящалась богине любви Афродите, а её цветки и листья употребляли внутрь в качестве приворотного средства и афродизиака. Благодаря повышению страсти и полового влечения бессмертие приобреталось здесь уже не индивидуальным лицом, а родом, продолжавшимся из поколения в поколение.

В дохристианской кельтской мифологии растение было ассоциировано с Бригитой – богиней врачевания, помогавшей женщинам при родах. Впоследствии это имя вместе с присущими ему мифологическими коннотациями перешло христианской святой Бригитте Килдэрской (451-525), покровительнице Ирландии.

В Средние века пижму культивировали в Европе повсюду: в крестьянских огородах, в садах, окружавших дворцы аристократии и даже в горшках на подоконниках горожан. Она упоминается в инструкции короля франков Карла Великого (748-814), так называемом «Капитулярии о поместьях», среди списка из 72 целебных трав, которые было велено в обязательном порядке выращивать при всех монастырях. По традиции, идущей из глубины веков, пижма считалась универсальным целебным средством. Ею лечили от лихорадки, паразитов, порезов и ссадин, а также от вздутия живота – явления нередкого в те времена, особенно в периоды строгих постов.

Даже в XVII веке, когда со многими средневековыми предрассудками было давно покончено, массовая культивация пижмы в Европе продолжалась по-прежнему. Так, английский врач, ботаник и астролог Николай Келпеппер (1616-1654) в своей книге «Подробный травник»² всё ещё разделял садовую и дикую разновидности растения, хотя разницы между ними не было ровно никакой. Также он следовал древней греческой традиции, посвящая траву богине любви. Вот что он пишет о растении:

Как видим, вся средневековая и даже более ранняя античная врачебная премудрость сохранена у Келпеппера в полной неприкосновенности. А ведь книга его многократно переиздавалась почти без изменений вплоть до середины XIX века! Из-за не прекращавшихся в Европе национальных, политических, династических, религиозных, торговых и прочих конфликтов быстрыми темпами развивалась прежде всего военная медицина, тогда как гражданская оставалась почти незатронутой прогрессом. В век всемирной промышленной революции она продолжала во многом походить на ту, что практиковалась в эпоху Поздней Античности римскими врачами. Сходными были средства, сходными были методы.

Не менее странным кажется в наше время и то, как мало наука тех лет была связана с повседневной жизнью людей. Знания, пусть и несовершенные, и часто ошибочные, всё же копились в научной среде, оставаясь малодоступными для широких общественных кругов. При этом лекарства свободно продавались в аптеках, и каждый был волен использовать их по своему усмотрению, иногда в совершенно противоположных целях. Так, например, с одной стороны, научная медицина в лице Келпеппера рекомендовала вполне безобидный пижменный чай в качестве средства для сохранения беременности. С другой стороны, крайне опасное для здоровья пижменное масло сплошь и рядом применялось для совершения абортов, часто с трагическими последствиями.

Свидетельств тому немало. Вот какую печальную историю сообщает, к примеру, существующий доныне «Американский журнал медицинских наук» за 1852 год:

«В среду 7 мая 1851 года Е. С. – молодая симпатичная женщина примерно 21 года от роду – умерла в доме мистера А. в Бостоне. Начиная с предыдущей зимы она работала швеёй в семье мистера А. и жила в его доме в течение всей недели, кроме выходных. В субботу и воскресенье девушка ночевала у своей двоюродной сестры на Плизант-стрит, возвращаясь на работу рано утром в понедельник. В течение нескольких месяцев до происшествия она пользовалась вниманием молодого человека, с которым по слухам была помолвлена. Никто из её знакомых не подозревал ничего неладного до понедельника 5 мая, когда кузина, с которой девушка по обыкновению провела всё воскресенье, почувствовала в комнате запах пижмы и у неё мелькнуло предположение, что гостья, должно быть, беременна и использует лекарство с целью вызвать аборт.

Во вторник Е. С. работала как обычно, с удовольствием поужинала около пяти часов пополудни. В половине десятого она поднялась наверх в свою комнату. Повар, поднимавшийся по лестнице вместе с ней, остановился на площадке перед её дверью, чтобы закончить начатый разговор. Они проговорили около пятнадцати минут. Поведение девушки и её манеры были естественными, настроение – приподнятым, как и весь тот день. Примерно без пятнадцати десять повар попрощался и ушёл готовиться ко сну; она вошла в свою комнату.

До одиннадцати часов всё было спокойно. Затем мистер и миссис А, сидевшие в комнате на первом этаже, услышали сверху отрывистый вопль и предположили, что кричит кто-то из детей. Миссис А. бросилась наверх и обнаружила, что звуки исходят из комнаты швеи. Войдя в комнату, она нашла девушку на полу без сознания, бьющуюся в страшных судорогах. Е. С. была раздета и, по-видимому, упала с кровати, так как постельные принадлежности были в беспорядке и некоторые из них сползли вместе с ней на пол. Тотчас послали за доктором, который прибыл через десять минут…

По прибытии врачей девушка лежала на спине возле кровати и проявляла следующие симптомы: полное отсутствие сознания; горящие щёки ярко-красного цвета; ярко блестящие глаза широко открыты, зрачки одинакового размера, сильно расширенные, неподвижные; кожа тёплая, без испарины; дыхание учащённое, трудное, с хрипом, осложнённое большим количеством пенящейся слизи, заполнившей дыхательные пути и выходящей наружу при выдохе; пульс едва ощутим, 128 ударов в минуту. Через каждые 5 или 10 минут всё тело внезапно содрогалось от сильных конвульсий, в течение которых голова откидывалась назад, дыхание прерывалось, руки вытягивались и деревенели, пальцы сжимались. Такое состояние полного напряжения длилось около полуминуты, после чего сменялось дрожью до того сильной, что тряслись предметы обстановки, находившиеся в комнате. Затем дыхание понемногу восстанавливалось. От начала конвульсий до первого вдоха приступы подобного рода длились в течение примерно полутора минут… Сразу же вслед за приступом кожа на лице бледнела, частота и сила пульса уменьшались значительно. Потом краснота на щеках и пульс понемногу восстанавливались вплоть до следующего спазма. Также сразу после окончания судорог голова медленно опускалась на пол, а закрытые во время приступа веки начинали понемногу открываться. В промежутках мышцы тела расслаблялись, только нижняя челюсть продолжала оставаться в сильном напряжении.

Немедленно была отворена вена на правой руке и сделано кровопускание объёмом в 10 жидких унций (295,7 мл). После этого пульс стал намного мягче, с лица сошёл ярко-красный румянец. Состояние зрачков, однако, не изменилось, больная не пришла в себя и никаких иных улучшений в общем состоянии замечено не было. Из-за невозможности вводить какие-либо препараты через рот, были сделаны две ректальные инъекции с промежутком в полчаса. Они состояли из одной унции вина (26,9 мл) с растворёнными в нём препаратами сурьмы и ипекакуаны. Это средство не произвело никакого положительного действия.

При осмотре комнаты в кармане платья девушки была обнаружена склянка объёмом в две жидких унции (60 мл). Она была завёрнута в бумагу, на которой имелась надпись: «Масло пижмы». Также на ней был указан адрес аптеки, расположенной на Плизант-стрит. В склянке оставалось около пяти драхм (15 мл) пижменного масла обычной степени очистки. Кроме того, была найдена кружка, в которой девушка, по-видимому, разводила масло водой и из которой пила раствор. На дне кружки имелись остатки жидкости с сильным запахом.

Общее состояние пациентки оставалось в целом без улучшений в течение часа. Конвульсии становились всё менее продолжительными и пульс после каждого приступа восстанавливался медленнее. Щёки совсем потеряли цвет и сделались впалыми. Температура тела постепенно уменьшалась. В час ночи на лоб и виски больной были поставлены шесть аптечных пиявок, а на икры ног – горчичники…

В два часа пополуночи начались быстрые изменения в худшую сторону. Пульс – 124, частота дыхания – 36, мускульные усилия при дыхании уменьшились. Роговица левого глаза стала мутнеть, правая оставалась блестящей. В два часа пять минут была зарегистрирована последняя судорога, значительно более слабая, чем предыдущие и длившаяся всего полминуты. После неё пульс уже не восстановился. Пациентка умерла в два часа пятнадцать минут…

Несмотря на то, что все мышцы организма в течение трёх с четвертью часов испытывали сильнейшие судороги, никаких признаков аборта зафиксировано не было…»⁴

В нашей стране пижма также была популярна в народе как лекарственное средство. Любопытно, что русские знахари разделяли вид на «мужскую» и «женскую» разновидности в зависимости от формы соцветий на собранном экземпляре. Если в центре соцветия находили ямочку, оно считалось «женским» и отваром его лечили женские болезни, если же форма оказывалась плоской или выпуклой, то такое растение объявлялось «мужским» и употреблялось от болезней только сильной половиной человечества⁵.

Вообще же у нас на Руси пижма принадлежала к числу особо ценных растений, которыми лечили «от девяти недугов». В перечень этих снадобий помимо пижмы входили девясил, буквица, ломонос прямой и некоторые другие виды. Их так и звали вместе собирательно «девятисилами». Потом это имя, сократившись на один слог, (видимо, для удобства произношения), закрепилось только за девясилом, а пижму в народе окрестили девятильником или девятихой – в зависимости от «пола» соцветия.

«Девять недугов» не были, собственно, списком болезней. В древней славянской культуре это число считалось магическим, и потому употребляется здесь скорее не как числительное, а как прилагательное, подразумевающее, что растение помогает вообще от множества (если не всех) болезней и придаёт человеку «девять сил»⁶. Само собой напрашивается сравнение с «девятью жизнями» кошки, приходит на ум сказочное «тридевятое царство», вспоминаются сербские былины о девяти братьях Юговичах.

До конца XIX века, а может быть и позже пижма применялась в России как народное средство от кишечных паразитов, ею лечили болезни матки, ревматизм, ипохондрию, желтуху и многие другие болезни. Растение иногда использовали вместо хмеля в пивоварении. Кроме того, в деревнях им травили мух, тараканов и клопов.

Существует несколько теорий относительно происхождения современного научного названия пижмы – Tanacetum. Первая связывает его с греческим словом θάνατος, что значит «смерть». Это вполне согласуется с описанными выше ритуалами погребения, практиковавшимися в Древнем Египте и средневековой Европе. Впрочем, в старинных латинских травниках фигурирует также название Herba Athanasiae, то есть «трава бессмертия» (от греческого ἀθάνατος – «вечный», «бессмертный»). По-видимому, корни этого фитонима следует искать уже не в египетской, а в древнегреческой мифологии. Какое из этих слов – «смерть» или «бессмертие» – послужило источником вдохновения для Карла Линнея (1707-1778), давшего научное название виду, доподлинно неизвестно.

В специальной литературе можно встретить и иную, более редкую теорию происхождения латинского термина, выбранного Линнеем. По мнению некоторых лингвистов, слово Tanacetum представляет собою смесь из двух греческих слов: τᾰνᾰός («долгий») и ακέομαι («лечить», «заживлять»). Такой вариант приводят некоторые весьма уважаемые источники⁷, но мне он кажется малоубедительным.

Русское название «пижма» имеет не очень древнее происхождение, по крайней мере во всемирно-историческом масштабе. Судя по всему, оно зародилось где-то на Ближнем Востоке и было принесено в Европу германскими племенами во времена заката поздней Римской империи. Вначале оно звучало как «bismo», что значило «мускус» – явный намёк на горьковатый запах цветков растения. Затем это слово распространилось на соседние славянские племена и превратилось в польское «пижмо», откуда и перекочевало в русский язык. Произошло это сравнительно недавно. В «Этимологическом словаре» А. Преображенского, изданном в самом начале XX века, говорится, что название «пижма» в ходу в основном у городского населения и почти не употребляется сельскими жителями⁸. В провинции растение было более известно под названием дикая рябинка.

Примечательно, что слово «пижма» сохранилось теперь только в восточнославянских языках: русском, белорусском и украинском. В самой Польше оно было вытеснено общим для западных славян названием «вротич» или «вратич»⁹. В остальной Европе растение называется по-разному на разных языках, даже близко родственных друг другу.

Пижма обыкновенная представляет собой многолетнее травянистое растение высотой от 30 до 150 см с ползучим, деревенеющим, сильно ветвящимся корневищем. Толщина подземных побегов – от 5 до 20 мм, их структура – жёсткая, узловатая. Придаточные корни развиты слабо. В целом корневая система залегает неглубоко – как правило, не глубже 60 см, но площадь её горизонтального распространения может быть довольно значительной. Если представить себе весь комплекс корней взрослого, хорошо развитого растения в виде окружности, спроецированной на поверхность земли, то радиус этой окружности составит 100-130 см.

Подобно большинству корневищных растений пижма обладает способностью размножаться вегетативно путём деления подземных побегов. Получившиеся при этом одновозрастные клоны могут формировать обширные колонии. Что же касается средней продолжительности жизни представителей данного вида, то подсчёт годичных колец на срезах корневищ в одном из исследований показал, что она составляет около 5,5 лет. Любопытно, что во влажных местах обитания растения едва дотягивают до трёхлетнего возраста, тогда как в сухих могут легко прожить десять, изредка – даже пятнадцать лет¹¹.

Стебли у пижмы жёсткие, одиночные или многочисленные, прямостоячие, гладкие, несущие большое количество листьев, у верхушек разветвлённые. Цвет стеблей нередко бывает красновато-коричневым. Обычно пижма не образует зарослей, но в особо благоприятных условиях способна давать до сотни стеблей на один квадратный метр. Закладка стеблевой почки происходит в ноябре, а рост её начинается поздней весной, не ранее мая – значительно позже, чем у большинства других корневищных растений средней полосы. Тем не менее, уже к середине июня стебли достигают своей максимальной высоты.

Листья очерёдные, могут быть как голыми, так и редко волосистыми в зависимости от сорта или подвида. Волоски, расположенные снизу листа, короткие, чаще простые, реже – двураздельные, с многочисленными точечными желёзками. Прикорневые листья быстро отмирают. Стеблевые имеют длину до 20 см, ширину 8-10 см, нижние из них расположены на довольно длинных, расширенных у основания черешках, верхние – почти сидячие. Доли листа продолговатые или продолговато-яйцевидные, перисто-раздельные или перисто-рассечённые, с перистолопастными, реже перисто-раздельными сегментами. Конечные дольки или лопасти могут меняться от яйцевидных до линейно-ланцетных, их ширина не превышает 5 мм, края у них зубчатые или цельнокрайние, на верхушке коротко заострённые. Растёртые в руке листья пижмы источают камфорный запах. Первые весенние листья появляются в середине мая и держатся до конца августа в сухих местообитаниях и до октября во влажных.

Яркие жёлтые цветочные корзинки диаметром 7-12 мм собраны в густое сложное щитковидное соцветие. Число корзинок в соцветии варьируется в широких пределах – от пяти до ста и более. В каждой корзинке насчитывается свыше полутора сотен цветков. Полушаровидные черепитчатые обёртки диаметром 5-8 мм и высотой 4-6 мм состоят из голых листочков с буроватыми перепончатыми каёмками по краям. Наружные листочки яйцевидно-ланцетные, заострённые, внутренние – продолговато-яйцевидные, тупые. Цветоложе голое, слабо точечно-бугорчатое. Индивидуальные цветки трубчатые, их длина – от полутора до двух с половиной миллиметров, цвет – жёлтый. По краям корзинки в один ряд располагаются более мелкие пестичные цветки с трёхзубчатым венчиком, ближе к центру – обоеполые с пятизубчатым. Тычинок обыкновенно 5, их пыльники спаяны в трубочку, через которую проходит столбик пестика. Пыльцевые зерна шаровидные, покрытые шипиками. Завязь нижняя, одногнёздная. Два линейных рыльца отгибаются наружу.

Цветение продолжается с конца июня по август. Опыление производят летающие насекомые – мухи, жуки и шмели. Кроме того, мне приходилось не раз наблюдать посещение соцветий муравьями, но способствуют ли они опылению цветков мне неизвестно. По большей части муравьи пасут в разветвлениях пижменных стеблей стада паразитических тлей, на которых охотятся божьи коровки – тоже частые посетители пижмы.

Плод – продолговатая, клиновидно суженная к основанию семянка коричневого цвета. Плодоношение начинается на второй год жизни растения. Все плоды одинаковой формы, голые, длиной 0,8-1,5 мм и шириной 0,5-0,9 мм с резко выступающими продольными рёбрышками и короткой зазубренной окраиной наверху. Средний вес семени не превышает 0,05 г. Особи, живущие во влажных местах, дают сравнительно более крупные и тяжёлые семена чем те, что обитают в засушливых условиях. При благоприятном стечении обстоятельств одно растение способно дать за сезон до 50 тысяч семян, однако многие из них к осени оказываются не заполненными¹².

Никакого специфического способа распространения семян у пижмы нет: ни пушинок и зонтиков чтоб они уносились ветром, ни капелек сахара, прикреплённых снаружи, чтоб приманивать ими муравьёв, ни крючков и зацепок чтоб цепляться за шкуры животных. Птицы и те семена пижмы почти не клюют. Одна надежда – зимние снега. Осенью одеревеневшие стебли окончательно высыхают, твердеют и так и стоят всю зиму, возвышаясь над сугробами. Нет-нет да и вырвет ветер из высохшей корзинки разболтавшуюся за зиму семянку и прокатит её по слежавшемуся снегу до какой-нибудь норы или щели. А там уж как повезёт. Между прочим, в одном из исследований было обнаружено, что при отсутствии ветра семена могут оставаться прикреплёнными к высохшим корзинкам в течение трёх лет. Правда, степень их жизнеспособности после нескольких зимовок исследователям установить не удалось¹³.

Всхожесть семян пижмы в точности не известна, но оценивается примерно в 75%. Для их успешного прорастания необходим длительный период покоя и воздействие низких температур. Семена мелкие, запас питательных веществ в них невелик, поэтому молодые проростки появляются весной маленькими и слабыми. Семядоли и первые настоящие листья имеют овальную форму, покрыты волосками, их края слегка рассечены. По мере смены листьев во время ювенального периода каждое новое их поколение становится всё более похожим на взрослое растение.

С точки зрения биологической систематики комплекс растительноядных насекомых, питающихся пижмой, состоит из 8 отрядов, 30 семейств и 88 родов. Большинство принадлежит отряду бабочек (Lepidoptera) – 44 вида, далее идёт отряд жуков (Coleoptera) – 25 видов, мух (Diptera) – 19 видов и Равнокрылых (Homoptera) – 19 видов. Среди родов наиболее многочисленны бабочки Dichrorampha и Eupithecia – 8 и 5 видов соответственно.

В Европе пижма обыкновенная занимает второе место по количеству кормящихся на ней видов насекомых после полыни обыкновенной (Artemisia vulgaris) – 181 вид, третьим идёт бодяк полевой (Cirsium arvense) – 139 видов, четвёртым – дербенник иволистный (Lythrum salicaria) – 120 видов.

Наиболее заметными проявлениями жизнедеятельности насекомых на пижме являются колонии тлей с охраняющими их муравьями и галлы на листьях и соцветиях. Самыми частыми «галлостроителями» выступают у нас мухи-пестрокрылки Tephritis tanaceti, а также галлицы Ozirhincus tanaceti и Rhopalomyia tanaceticola. Недаром их видовые названия включают в себя слова «пижменный» (tanaceti) и «пижмица» (tanaceticola). Пестрокрылки поражают как правило только цветки, галлицы – и цветки, и листья. В честь пижмы были названы также специализирующиеся на этом растении мелкие мошки Contarinia tanaceti и мухи-минёры Phytomyza tanaceti.

Эфирные масла, содержащиеся в пижме обыкновенной, можно разделить на четыре группы: 1,8-цинеол, транс-туйон, камфора и миртенол. Количественный состав и процентное соотношение этих масел в тканях растений меняются в зависимости от условий среды обитания и времени года.

Биологическая активность 1,8-цинеола многогранна. Это вещество, представляющее собой моноциклический терпен, обладает антибактериальным, противогрибковым, инсектицидным, гербицидным действием. В организме человека оно проявляет анестетическое и седативное действие, улучшает синтез гормонов надпочечников путём усиления выработки 21-гидроксилазы. В то же время оно является доказанным канцерогеном. Листья пижмы накапливают 1,8-цинеол для зажиты от травоядных животных, поскольку данное соединение имеет сильный мятный запах и жгучий вкус.

Туйон – это ещё один монотерпен с сильно выраженным запахом мяты или эвкалипта. В XIX веке он в изрядном количестве входил в состав полынной водки – абсента, которая пользовалась чрезвычайной популярностью в среде богемной аристократии, артистов и художников. Многие люди искусства считали, что абсент расширяет границы сознания, усиливает активность мозга, будит воображение и, к тому же, служит хорошим афродизиаком. В дальнейшем наука полностью опровергла все эти мнимые свойства напитка. Вместе с тем было выяснено, что туйон является антагонистом клеточных рецепторов ГАМК. Их угнетение позволяет нейронам передавать нервные импульсы с чрезвычайно высокой интенсивностью, вызывая судороги мышц. Лабораторные мыши, получавшие дозу туйона в 60 мг/кг веса, испытывали страшные конвульсии и умирали в течение одной минуты. Кто знает, не были ли судороги, которыми страдал Ван Гог, хотя бы отчасти результатом его известного пристрастия к абсенту?

Камфора – это терпен, который применяется в медицине в качестве аналептического средства, оказывающего сильное возбуждающее действие на дыхательный и сосудодвигательный центры продолговатого мозга. При нанесении на кожу масло камфоры оказывает охлаждающее, раздражающее, антисептическое действие. Кроме того, камфора используется для обеззараживания корней зубов при депульпации, входит в состав пиротехнических смесей, средств от молей, лаков, красок и пластмасс.

Миртенол, получивший своё название от растения мирт, в котором его содержание особенно велико, сходен по свойствам с феромонами насекомых, поэтому его иногда применяют в ловушках для жуков. Также он находит применение в производстве ароматизаторов и отдушек.

Помимо масел, в пижме обыкновенной содержатся углеводы: различные полисахариды, пектин, галактоза, арабиноза, глюкоза, ксилоза, рамноза. В числе флавоноидов следует отметить апигенин, лютеолин, кверцетин, акацетин. За ярко-жёлтый цвет соцветий отвечает пигмент флавоксантин – вещество, на основе которого была создана пищевая добавка-краситель Е-161а, ныне запрещённая к применению во всём мире из-за высокой токсичности¹⁵.

Следует заметить, что все перечисленные выше группы химических соединений, содержащихся в масле, цветках, корнях и листьях пижмы, не добываются из этого растения в промышленных масштабах. В годы СССР проводились эксперименты, в ходе которых было установлено, что урожайность вида мала, непостоянна и трудно предсказуема. В разное время в разных районах страны она составляла от 0,2 до 6 центнеров с гектара. Культивация растения в качестве сырья для химической промышленности вследствие этого оказалось нерентабельной.

Также советские учёные много экспериментировали с лечебными свойствами пижмы обыкновенной. В военные и послевоенные годы соцветия в виде порошков или водных настоек широко применялись при аскаридозе и острицах, ими лечили заболевания печени и кишечника. Несмотря на высокую эффективность в качестве противогельминтного средства, препараты пижмы были всё-таки слишком токсичны и от них со временем отказались в пользу других, более современных и безопасных для здоровья средств¹⁶.

Растение полностью непригодно для производства кормов, на выпасах домашний скот избегает его. Из диких животных пижму иногда поедают лоси, маралы, суслики и сурки.

В растениеводстве агрономам приходится считаться с аллелопатическими свойствами пижмы: выделяя ядовитые химические соединения, она способна снижать прорастание семян сои на 20%, кукурузы – на 30% и подсолнечника – на целых 96%! Лишь озимая пшеница никак не страдает от засорения полей пижмой обыкновенной. Между тем, экстракты пижмы при опрыскивании укоренившихся растений не только не оказывают гербицидного действия, но наоборот, усиливают рост некоторых культур¹⁷.

Несколько лет назад в США предпринимались попытки использовать экстракты растения для борьбы с колорадским жуком. Несмотря на многообещающие перспективы, успехом они не увенчались.

Таким образом, впервые за многие тысячи лет пижма обыкновенная оказалась на сегодняшний день полностью исключённой из хозяйственной деятельности человека. Правда, она до сих пор упоминается во многих современных травниках и книгах по народной медицине наряду с другими растениями, но собирать и использовать её в качестве лечебного средства не рекомендуется.

Травы в изобразительном искусстве чаще всего выступают в роли орнамента, натюрморта, и лишь в исключительных случаях передают какое-либо символическое значение. Вообще символизм трав – дело далёкого прошлого. Давным-давно, на заре человеческой культуры, их посвящали богам, верили в их магические свойства, даже порой побаивались их. К сожалению, живописные памятники отдалённых эпох не сохранили для нас легко узнаваемых изображений отдельных растений. Ни техника, ни традиции, ни само мировоззрение древних художников, начиная с эпохи палеолита и вплоть до конца Средневековья не способствовали буквальному изображению окружающей действительности. Лишь с изобретением масляных красок травы стали ненадолго предметом интереса живописцев, знакомых с символикой растений. Одним из таких живописцев-новаторов был Ян ван Эйк (1390 - 1441).

Ван Эйк хорошо разбирался в травах, изучал их и часто украшал их изображениями свои работы. Знал он, разумеется, и пижму – она встречается на исполненном им в 1432 году Алтарном образе поклонения Агнцу Божьему. Это произведение, состоящее из дюжины отдельных картин, написанных маслом на дубовых досках, расположенных горизонтально в два ряда¹⁸, было создано специально для кафедрального собора Святого Бавона в бельгийском городе Генте. В связи с этим в среде искусствоведов оно известно попросту как «Гентский алтарь».

Monday, October 11, 2021

¹ Jeff Neal, “Amid the Old Burying Ground”. The Harvard Gazette, October 28, 2015.
² «The Complete Herbal» часто переводят как «Полный травник», однако мне кажется, что слова «Подробный» или «Всеобъемлющий» лучше передают значение, имевшееся в виду автором при выборе названия книги.
³ «The Complete Herbal». London, Thomas Kelly, 17, Paternoster Row, 1835, pp. 178-179. Перевод с сокращениями мой (Э. К.)
⁴ John C. Dalton Jr., M. D., “A Case of Poisoning with Oil of Tansy”. The American Journal of the Medical Sciences, 1852-01: Vol 23 Issue 45, p. 136. Перевод с сокращениями мой (Э. К.)
⁵ Анненков Н. И., «Ботанический словарь». СПб, Типография Императорской академии наук, 1878 г., стр. 349.
⁶ Колосова В. Б., «Лексика и символика славянской народной ботаники». Издательство «Индрик», Москва, 2009 г., стр. 78.
⁷ Бугаёв И. В. «Научные и народные названия растений и грибов». ТМЛ-Пресс, Томск, 2010, стр. 223.
⁸ А. Г. Преображенский. Этимологический словарь русского языка. Москва, Типография Г. Лисснера и Д. Совко, 1914 г. Том II (П-С), стр. 57.
⁹ Польское – wrotycz, чешское – wratyč, сербское – вратич, вротич, повратич, хорватское – vratić, bratić и так далее. По всей видимости, происхождение этих однокоренных слов связано с приворотными обрядами, в которых использовалась пижма.
¹⁰ Апофит – растение местной флоры, перешедшее из естественной среды обитания на территории, изменённые хозяйственной деятельностью человека и адаптировавшиеся к их специфическим условиям.
¹¹ Jacobs, Jim. Ecology and management of common tansy (Tanacetum vulgare L.). Invasive Species Technical Note MT-18. Bozeman, MT: U.S. Department of Agriculture, Natural Resources Conservation Service, Montana State Office. 2008. 12 p.
¹² Морфологическое описание растения дано в основном по книге «Флора СССР». Москва-Ленинград, «Наука», 1961 г., том 26, стр. 326.
¹³ White, Donna Joan. “Tanacetum vulgare L.: weed potential, biology, response to herbivory, and prospects for classical biological control in Alberta”. Edmonton, AB: University of Alberta. 1997. p 163.
¹⁴ Schmitz G., “The phytophagous insect fauna of Tanacetum vulgare L. (Asteraceae) in Central Europe”. Beiträge zur Entomologie, Berlin, 48 (1998) 1, S. 219-235.
¹⁵ «Растительные ресурсы СССР». С.-Пб, «Наука», 1993 г., том 7, стр. 189.
¹⁶ Брезгин Н. Н. «Лекарственные растения Верхневольжья», Ярославль, 1973 г., стр. 143.
¹⁷ Beres I., Kazinczi G., “Allelopathic effects of shoot extracts and residues of weeds on field crops”. Allelopathy Journal. 2000. 7(1), pp. 93-98.
¹⁸ В открытом виде. Алтарь складной, и обратные стороны досок, видные только в сложенном состоянии, также расписаны фигурами пророков, святых и донаторов.
* Иллюстрация из книги: Otto Wilhelm Thomé, «Flora von Deutschland, Österreich und der Schweiz». 1885, Gera, Germany, Band IV, S. 316.

Send Comments

Пижма обыкновенная

(Tanacetum vulgare)

Исторические сведения

Пижма в России

О названии вида

Места обитания

Ботаническое описание

Вредители пижмы

Химический состав

Хозяйственное значение

Пижма в искусстве

Пижма в филателии